КРАСИВЫЙ ДЯДЯ

Ни сам Дэвид, ни его команда, ни звукорежиссеры, которым поставили невыполнимую задачу – заставить звучать бетонную коробку Кремлевского дворца, виноваты в этом не были. Не виноваты богатые зрители партера, пришедшие на дежурное мероприятие вроде дня милиции, – у них так принято. И даже охранники КДС, насильно сажавшие танцующих фэнов в кресла, когда артист пригласил всю верную галерку во втором отделении спуститься к сцене, – у них такая работа. Не виноваты фэны, – их было много, но недостаточно. Промоутеры – на радио и ТВ были эфиры, посвященные туру, альбом продавался и даже на кассетах. А люди, благодаря которым этот концерт вообще стал возможен, настоящие его друзья и поклонники, до сих пор раскаиваются в своем опрометчивом решении пригласить Боуи именно в Кремль. Так или иначе – концерт провалился. Говорят, что Боуи плакал за кулисами и уехал, пообещав никогда не возвращаться в Россию. За всю жизнь он много чего обещал и нарушил, но это слово сдержал.

Сейчас этот альбом многие критики ценят даже выше, чем следующий. Не идейный, не потрясающий основ, но какой-то весь светящийся, с фантастическими номерами: Changes, покорившая меня в свое время Oh! You Pretty Things и, конечно, хит всех времен – Life on Mars. В записи пластинки принимал участие будущий клавишник Yes, великий Рик Уэйкман.

Заглавная песня – быстрая и злая, с диссонансной гитарой Фриппа. Текст тоже угнетающе мрачный – сперва кажется – про женское сумасшествие, но на самом деле – про мужские страхи пополам с раскаянием. Может быть сказался разрыв и развод Дэвида с первой супругой Энджи, но и без того, на исходе одного из самых плодотворных периодов, любимыми темами Боуи становятся ужас и смятение. Сам он давал понять, что ему необходимо очиститься**, провести черту между юношеской мегаманией и собой будущим.

Продукт 24-часового дружеского веселья в студии с вином и перекурами. В результате – хит на все времена, который и Queen и Боуи включали в сборники лучших синглов. Есть разные мнения о степени участия авторов в ее написании, но все, кажется, сходятся в том, что в Under Pressure сошлись уникальный голос и мелодическое чутье Меркьюри с композиторским видением Дэвида. Хотя права и поделили поровну, но пока был жив Фредди вживую песню исполняли только Queen. Первый раз Боуи вышел с ней на сцену на концерте памяти друга. За Меркьюри спела Энни Леннокс.

Тур 1996 года – первый, в программу которого Боуи включил этот дуэт. Его партнерша Гейл Энн Дорси – певица, автор песен, но прежде – высококлассная сессионная бас-гитаристка. Он сам ее нашел и пригласил в свой концертный бэнд, где уже играли живые легенды – Майк Гарсон, Ривз Гэбрелс и постоянный, аж с 74 года, ритм-гитарист Боуи – Карлос Аломар. Дорси идеально справилась со своей ролью, а их с Дэвидом версия песни, по моему мнению, – лучшее и самое "химическое" исполнение со времен Фредди. Энни Леннокс – хорошая вокалистка, но здесь нужен был голос одновременно сильный и по-южному мягкий, не теряющий мелизмов и красок. То, что Гейл, выпевая этот кошмар, продолжает ровно вести басовую партию, выглядит чудом, хотя на деле – просто признак профессионализма и любви к музыке. А то, что я сам присутствовал при полноценном камбэке Under Pressure, греет меня бесконечно.

Единственный большой период, который он опустил в туре – золотые, успешные и денежные 80-е. Боуи – загорелый блондин с начесом, Боуи – хитмейкер, Боуи – Король гоблинов. Звук тех альбомов – легкий, отчетливо американский. Мои сверстники и, наверное, вообще большая часть публики девяностых лучше всего помнят то время и того Дэвида, которого четыре филевских школьника чуть не приняли за попсу.

Юбилейный (двадцатый по счету, вышедший через месяц после 50-летия Боуи) альбом, во многом состоящий из песен, написанных во время тура Outside и объединенный новым увлечением Дэвида – музыкой драм-н-бейс. С одной стороны эта пластинка неравноценна предыдущей – нет ни общей идеи, ни громких хитов, ни даже просто красивых мелодий в достаточном количестве, но с другой, благодаря выходу в пространство танцевальной музыки девяностых, она стала культовой и влиятельной, завоевав для Боуи качественную аудиторию – продвинутых электронщиков. Кроме того Earthling – образцовый альбом с точки зрения работы рок-группы. Музыканты, искусственно ограниченные в инструментальных средствах, выжимают все из того, что есть, делая упор на средства композиционные, не пытаясь обыграть большую идею – придумывают массу приемов, микро-техник и микро-идей. Можно даже сказать, что тот маленький супер-бэнд: Боуи, Гарсон, Гэбрелс, Дорси и барабанщик Захари Алхорд был настоящей Tin Machine, такой, какой должна быть группа Боуи.

Собственно, все.

Я просачивался через ворота Кутафьей башни, заново привыкая к стеклянному визгу стрижей в атмосфере, к московскому лету, рукам своим и ногам. И только через час, выходя из метро, смог для себя сформулировать одно противоречие, тлевшее на подкорке с начала концерта: Если он всегда вот здесь, у меня внутри, со всей своей средой, то как получилось, что два часа он был там? Как вообще возможно его существование в пространстве и времени в виде перемещающегося и реального тела? 18 июня 1996 года я узнал о собственнической природе обожающей любви больше, чем за все прожитые к тому времени свои небольшие годы. Ремиссия, правда, была недолгой, уже через неделю подруга друга интересовалась у меня – что не так у Дэвида с сестрой. Все так, все так…